23 февраля в онлайн-кинотеатрах KION и PREMIER состоялась премьера новой картины Тиграна Кеосаяна «Бессмертные», рассказывающей историю четверых друзей – ветеранов войны в Афганистане. Одну из главных ролей в фильме исполнил актер Сергей Пускепалис – «Центральная служба новостей» поговорила с артистом о картине, а также о подвиге, памяти и о том, что несет за собой война.
Сергей, поздравляем Вас с грядущей премьерой. Первый вопрос, конечно, о том, как Вы стали частью этого проекта? Как долго происходили съемки?
Просто повезло. Сам очень обрадовался, что Тигран Кеосаян обратил на меня внимание. Сюжет замечательный, мне очень нравится, и, если говорить о партнерах, с которыми мне пришлось провести это прекрасное время — я имею в виду сейчас Юрия Стоянова, Федора Добронравова, Романа Мадянова — ну это просто подарок какой-то, счастье.
Актерский ансамбль бесподобный. Как Вам работалось в таком составе?
Да великолепно просто, я говорю, даже не заметил, как все прошло. Мы снимали так легко, все было очень внятно, все были на своем месте. С огромным удовольствием вспоминаю это время. У меня не было опыта работы с Юрием, Федором и Романом — мы до этого виделись, знали друг друга, конечно же, но вот так, чтобы на одной площадке, в одном кадре — такое удовольствие было впервые.
Как Тигран Кеосаян Вас настраивал на эту съемку, какие-то особые установки от него были?
Знаете, никаких особых установок не было, он с пониманием относился к тому, что мы делаем. Наверное, в кастинге все дело — мне кажется, Тигран собрал такой коллектив, такую компанию, что ему не приходилось, наверное, каких-то чудес делать. Чудо произошло уже в том, что мы собрались ради такого замечательного сюжета.
Тогда немножечко о сюжете — можно сказать, это «ремарковская» такая история. Родина в конце концов забывает своих героев?
Нет, Родина, конечно, не забывает, все вспоминается, просто со временем. Мне кажется, там об этом идет разговор. Может быть, не сейчас, может быть, не в данный момент, может быть, не так как хотелось бы, но подвиг — он действительно никуда не пропадает, он не исчезает никуда. Он все равно так или иначе каким-то образом отзовется. Конечно, трудно быть не замеченным сразу. Это на себе в полной мере ощутили наши ветераны Афганской войны, которые прошли через социальный слом государства, но тем не менее, они герои. То, что они сделали, как они себя проявили в тех обстоятельствах — это, конечно, заслуживает особого внимания и уважения.
Тема Афгана достаточно сложная и неоднозначная. Как вы готовились к съемкам? Вы общались с кем-то из ветеранов Афганской войны, читали, может быть, какие-то истории?
Да я всю жизнь готовился к этим съемкам. Все мои друзья ветераны, это же мой возраст, все это через нас прошло, через молодых в то время. И все мои товарищи, все знакомы не понаслышке — это не из глубины веков истории, это все мне известно.
Ваш герой, он по своему настроению какой? Была страшная война, потом этот излом произошел — он принял эти обстоятельства? С какими глазами он смотрит на текущую действительность?
Думаю, спустя время люди поняли, что, наверное, самым важным, самым главным и было это испытание, которое выпало на их долю. Эта дружба, которая несмотря ни на что осталась у них навсегда — может быть, ничего важнее и не было в этой жизни. Вот такое новое осмысление — может быть, это не беда, а самое настоящее в их жизни, чего ни у кого нет.
Исходя из названия фильма «Бессмертные», видимо, его посыл как раз-таки в том, что это бессмертная дружба, бессмертный подвиг?
Тут уже критикам решать. Мне кажется, мы в кадре сделали, что смогли. Я не видел фильма, я с огромным удовольствием его посмотрю, с нетерпением жду этого момента. Надеюсь, будет то же ощущение, какое у меня было от сценария, тот же настрой, который был у режиссера Тиграна Кеосаяна и Игоря Клебанова, замечательного, великого оператора.
Мы не можем обойти в свете выхода этого фильма, его гуманитарного посыла, те события, которые сейчас происходят в России, в Украине, в Донецкой и Луганской областях. Каково Ваше отношение к этой ситуации, к политической ее составляющей? Как, по-Вашему, могут развиться события сейчас, и что бы Вы хотели сказать конфликтующим в настоящий момент сторонам?
Там одна конфликтующая сторона. Я имею в виду этот украинский режим, который навязывает свои правила русским людям, которые хотят жить, как всегда жили до этого, которые совершенно не собираются конфликтовать и хотят жить на своей территории, никому ничего не навязывая. Мне кажется, это страшное недоразумение — то, что произошло с Украиной. Строить государственность на принципах расового превосходства — это ошибка, через которую мы все прошли еще в период с 1941 по 1945-ый. И брать это на вооружение вообще не разумно, зная, чем это все заканчивается. Как из этой ситуации выходить, я тоже не знаю, но жизнь — она такая, она подскажет какие-то выходы.
Вы находитесь с кем-то на связи из Донецка, Луганска, где идет эвакуция местных жителей?
Мой театр, который я возглавляю, Первый русский театр имени Федора Григорьевича Волкова, — единственный из театров, кто за эти 7 лет был в Донецкой Народной Республике, в августе мы играли там премьеру спектакля. И там осталось большое количество наших товарищей, друзей, коллег наших из театрального мира, театральной среды. Это страшное ощущение какой-то невероятной, роковой ошибки, которая может дать последствия. Все надеются на мирный исход, но мы реалисты и понимаем, что там, с той стороны, выхода уже нет.
Наверное, инструментом против национализма, против этого ужасного разделения должны стать образование и культура.
Да если бы, дорогой мой собеседник! Культура и сейчас иногда начинает следовать совсем другим принципам. Такая раковая опухоль, это явление — национализм. Ему надо все время кого-то жрать. Он же не может сам по себе существовать, поэтому является залогом и основой любого капитализма. Мы пытаемся мирным образом все это остановить, но боюсь, что не всегда, к сожалению, это может получится, как не могло получится в 1812 году, также как и в 1941 году. Я боюсь об этом говорить, есть гораздо более осведомленные эксперты в этой сфере, но мне страшно от того, что разбудят это лихо, которое у нас тихо пока — и никому сладко не придется. Больше всего сейчас не хочется войны настоящим военным. Для нас это все теория какая-то, условия, обстоятельства, а военный знает, как на самом деле это страшно все. Люди, которые играются в эту игрушку — они играются в своих кабинетах, они не понимают, что на самом деле происходит. Вот их взять бы всех за уши и туда, в окопы.
Собственно, отчасти об этом и Ваш фильм?
Он скорее о последствиях, которыми все заканчивается. После таких событий остается ударная волна, которая еще долго будет приживаться в обществе, долго адаптироваться, осмысливаться. Начать такую заваруху очень легко, а вот закончить её… Это очень сложно. Знаете, нам кажется, что на планете все у нас есть: и воздух есть, и солнышко светит. А надо понимать эту зыбкость, понимать, что разрушить это очень легко. Пусть зрители посмотрят, поймут, что любая война — это очень долго заживающая рана.
Фото: РИА Новости, KION
