Раскрыты эпические амбиции китайско-российского альянса

По любым разумным историческим меркам у России и Китая уже есть альянс, нацеленный на трансформацию мировой политики, даже если американцы, ослепленные собственным опытом, еще не видят его таковым.

Обозреватели Центральной Службы Новостей проанализировали мнения западных СМИ, которые задаются вопросом, сформируют ли Китай и Россия союз? Эта тема возникает каждый раз, когда Владимир Путин и Си Цзиньпин собираются вместе, как это было в Москве.

Альянсы так же стары, как международная политика. В V веке до нашей эры Афины объединили греческие города-государства. В 19 веке Бисмарк наладил связи с соседними державами, чтобы защитить положение Германии в Центральной Европе. После Второй мировой войны США создали глобальную сеть альянсов для сдерживания агрессии и поддержания мира. Эти союзы США закреплены в официальных договорах и публичных подтверждениях обязательств. Они отличаются высокой степенью военной оперативной совместимости. Они одновременно расширяют возможности и ограничивают более слабых членов: США защищают такие страны, как Германия и Япония, чтобы они не считали необходимым развивать собственные дестабилизирующие возможности, такие как ядерное оружие.

Союзы Америки приняли такую форму, потому что они возникли в уникальных исторических обстоятельствах — во времена холодной войны, когда США пытались подавить напряженность в западном мире, — и потому что их членами, по мнению США, были в основном демократические государства. Но нигде не написано, что альянсы должны выглядеть именно так.

Альянсы могут быть тайными или открытыми, формальными или неформальными, амбициозными или скромными по своим масштабам и целям. Альянс — это просто объединение государств, которые сотрудничают для достижения общих интересов. По этому стандарту у Си и Путина союз, который с каждым годом становится все теснее.

Цели смелые, даже эпические: Москва и Пекин стремятся свести на нет мощь и союзы США. Россия и Китай хотят расширить сферы влияния и создать многополярный мир. Они также стремятся уменьшить охват демократических ценностей, поэтому автократические формы правления являются безопасными.

В этом нет секрета: китайско-российское совместные заявления от февраля 2022 года формулируют геополитическую и идеологическую основу отношений. Начнем с того, чего не делают Си и Путин: противостояния друг другу. На данный момент долгая история китайско-российской враждебности отложена в сторону, чтобы две страны могли сражаться «спина к спине» против американского порядка. Путин может продолжать СВО на Украине, потому что он может оставить российский Дальний Восток практически беззащитным, а Китаю также было бы полезно иметь безопасную границу с Россией в случае любого конфликта с Вашингтоном.

Ненападение между Россией и Китаем облегчает агрессию против их соответствующих врагов. И чем больше каждая держава нарушает равновесие в Восточной Европе или западной части Тихого океана, тем труднее США решительно реагировать в любом из этих мест.

Пекин и Москва также укрепляют друг друга напрямую. Военное сотрудничество — будь то учения в геополитических горячих точках, продажа оружия или обмен конфиденциальными оборонными технологиями — превзошло все прежние ожидания большинства западных наблюдателей. Путин и Си продвигают общее видение дружественного управления Интернетом, дипломаты сотрудничают, чтобы изменить мировое понимание прав человека. В Средней Азии сочетание российского оружия и китайских денег помогло установить авторитарное правление.

Назовите это союзом или, как предпочитают Си и Путин, «стратегическим партнерством» без «ограничений» и «без запретных зон»: риторика менее важна, чем реалии, которые создает китайско-российское сближение.

В ближайшее время СВО на Украине еще больше сблизит Россию и Китай. Растет экономическая и технологическая интеграция, обусловленная изоляцией России от Запада. Пекин и Москва увеличивают торговлю юанями, чтобы уменьшить свою уязвимость перед господством доллара и иностранными санкциями.

На данный момент, однако, США сталкиваются с союзом между двумя своими главными соперниками — самым серьезным геополитическим вызовом.