Младенцы оказались разборчивее ИИ в «психологии здравого смысла»

Младенцы превосходят искусственный интеллект в определении того, что мотивирует действия других людей, обнаруживает новое исследование, проведенное группой психологов. Его результаты, которые подчеркивают фундаментальные различия между познанием и вычислениями, указывают на недостатки современных технологий и на то, где необходимы улучшения, чтобы ИИ более полно воспроизводил поведение человека.

Взрослые и даже младенцы могут легко сделать надежные выводы о том, что движет действиями других людей. Существующий ИИ считает эти выводы сложными. Новая идея поставить младенцев и ИИ лицом к лицу для решения одних и тех же задач позволяет исследователям лучше описывать интуитивные знания младенцев о других людях и предлагать способы интеграции этих знаний в ИИ,

объясняет Мойра Диллон, доцент кафедры психологии Нью-Йоркского университета и старший автор статьи, опубликованной в журнале Cognition. 

Если ИИ нацелен на создание гибких здравомыслящих людей, какими становятся взрослые люди, то машины должны опираться на те же основные способности, которыми обладают младенцы в определении целей и предпочтений.

Хорошо известно, что младенцы очарованы другими людьми, о чем свидетельствует то, как долго они смотрят на других, наблюдая за их действиями и взаимодействуя с ними в обществе. Кроме того, предыдущие исследования, посвященные «психологии здравого смысла» младенцев — их пониманию намерений, целей, предпочтений и рациональности, лежащих в основе действий других, — показали, что младенцы способны приписывать цели другим и ожидать, что другие будут добиваться целей рационально и эффективно. Способность делать такие прогнозы лежит в основе социального интеллекта человека.

И наоборот, «здравый ИИ», управляемый алгоритмами машинного обучения, напрямую предсказывает действия. Вот почему, например, реклама, демонстрирующая Сан-Франциско как место для путешествий, появляется на экране вашего компьютера после того, как вы читаете новость о новоизбранном городском чиновнике. Однако чего не хватает ИИ, так это гибкости в распознавании различных контекстов и ситуаций, определяющих поведение человека.

Чтобы разработать фундаментальное понимание различий между способностями человека и ИИ, исследователи провели серию экспериментов с 11-месячными младенцами и сравнили их ответы с ответами, полученными с помощью современной нейронной сети.  Для этого они развернули ранее установленный «Эталон детской интуиции» (BIB) — шесть задач, исследующих психологию здравого смысла. BIB был разработан для тестирования интеллекта как младенцев, так и машин, что позволяет сравнивать производительность младенцев и машин и, что важно, обеспечивает эмпирическую основу для создания человекоподобного ИИ.

В частности, младенцы в Zoom смотрели серию видеороликов с простыми анимированными фигурами, движущимися по экрану, как в видеоигре. Действия фигур имитировали человеческое поведение и принятие решений посредством поиска объектов на экране и других движений. Точно так же исследователи построили и обучили модели нейронных сетей, управляемые обучением, — инструменты искусственного интеллекта, которые помогают компьютерам распознавать закономерности и имитировать человеческий интеллект — и тестировали реакцию моделей на те же видео.

Их результаты показали, что младенцы распознают человеческие мотивы даже в упрощенных действиях анимированных фигур. Младенцы предсказывают, что эти действия обусловлены скрытыми, но постоянными целями — например, поиском на экране одного и того же объекта независимо от того, в каком месте он находится, и эффективным движением этой формы даже при изменении окружающей среды. Младенцы демонстрируют предсказания тем, что дольше смотрят на такие события, которые противоречат их предсказаниям, — это общепринятый метод измерения характера знаний младенцев, которому уже несколько десятков лет. Принятие этой «парадигмы удивления» для изучения машинного интеллекта позволяет проводить прямое сравнение между количественной мерой удивления алгоритма и хорошо зарекомендовавшей себя психологической мерой удивления человека — временем поиска младенцев. Модели не показали таких доказательств понимания мотивов, лежащих в основе таких действий, показывая, что им не хватает ключевых основополагающих принципов психологии здравого смысла, которыми обладают младенцы.

Фундаментальные знания человеческого младенца ограничены, абстрактны и отражают наше эволюционное наследие, однако они могут приспособиться к любому контексту или культуре, в которой этот младенец мог бы жить и учиться,

отмечает Диллон.