Актер Глеб Бочков: об «Обоюдном согласии», работе с Гай Германикой, любви к Богомолову и нелюбви к репертуарному театру

Глеб, поздравляем с премьерой! Как началась Ваша работа в этом проекте, как Вы познакомились с Валерией Гай Германикой? Как Вам работа с таким именитым режиссером?

Надо сказать, что «Школа» [сериал Валерии Гай Германики, вышедший в 2010 году — прим. ЦСН] — это первый сериал, который я посмотрел, сам учась в школе. И я просто обалдел, что в России могут так круто делать. А когда меня утвердили в «Обоюдное согласие» — это была доля огромных радостных эмоций, потому что это прямо мечта из детства. Работать с Лерой — это ценнейший опыт, это нестандартно, это необычно, это абсолютно по-другому. С большей частью режиссеров коммуникация сразу понятна — ты понимаешь, что он скажет, что ты ему скажешь, что он тебе даст, что ты ему дашь. То есть, все очень спокойно и понятно, в хорошем плане. Здесь же все по наитию — по чувству идем, обнявшись. Поэтому опыт ценный.

Ваш персонаж Макс в первых сериях производит впечатление этакого мажора и не очень приятного молодого человека. Насколько это ощущение правдиво? Чего нам ждать от этого героя в дальнейшем?

Вообще это удивительно, потому что как раз он там единственный не мажор! Единственный, кто живет на берегу моря в своем раздолбанном автобусе, и денег у него нет, потому что они ему, по большому счету, не нужны. То, что он кажется мажором, наглым и самовлюбленным — это больше от того, что я, возможно, таким кажусь. Но я так усиленно бегу от этого образа и амплуа, черт меня побери!

А этот образ Вас догоняет? Часто Вы слышите, что производите такое впечатление в жизни?

Да, видимо, я это как-то бессознательно транслирую, как защитную реакцию.

Основной темой сериала можно было бы назвать борьбу за справедливость, причем сперва даже непонятно, на чьей она стороне — женское слово выступает против мужского. Как бы Вы описали отношение Вашего персонажа к девушкам и, в частности, к главной героине сериала Ане (Светлана Иванова), с которой Макса связывали какие-то чувства?

Я не уверен, что могу сейчас рассказывать об их отношениях, чтобы обойтись без спойлеров. Но в целом мой персонаж относится к женщинам с большой любовью и трепетом! *смеется*

Такое ощущение, что Вы немного лукавите сейчас.

Я боюсь, что все, что я скажу, будет спойлер-моментом.

Хорошо, его отношение к Ане и другим женщинам такое же, как и у двух других его друзей?

Ни в коем случае. Я вообще не понимаю, как я оказался в ряду высокомерных и самовлюбленных, когда эти слова могут быть адресованы только персонажам Тараса Кузьмина и Шамиля Хаматова! *смеется*  Не к Максу абсолютно!

Однако в первых сериях сериал не дает ответа, действительно ли произошел тот факт насилия, в котором Вашего персонажа и его друзей обвиняет главная героиня.

Я думаю, гениальность этого сериала в том, что даже досмотрев его до конца, как в хорошем произведении, не будет четкого ответа: «она права, он негодяй». Там все равно выводы у каждого будут свои, в этом и прелесть.

Если так посмотреть, можно предположить, что ее обвинения — это месть бывшим друзьям за что-то в прошлом. Как Вы считаете, стоит ли мстить своим обидчикам? Или нужно уметь прощать?

Не, мстить не надо. Надо сесть под дерево спокойно, расслабиться — светит солнышко, дует ветер, — и просто смотреть, как вдруг твоего врага через какое-то время мимо пронесут. Все случится. Поэтому надо выдохнуть.

Кажется, Ваша позиция похожа на позицию Вашего героя, живущего на пляже.

Абсолютно! В этом же и кайф съёмок у Леры — там не надо ничего играть. Это же документальная больше история, нужен человек. Какой он в жизни — таким он должен быть и на экране. По крайней мере, мне хочется верить, что так получилось, что мне удалось это ретранслировать. Опять же, говоря о методике работы Леры, там не было такого: «Он должен делать вот так и так». Там больше было: «Ну как сам, честно сделал? Честно? Ты бы в жизни так же сделал?». Вот на этом уровне неосязаемом шла работа. Сейчас вспоминаю все сцены, которые играл — наверное, нет ни одной, где у меня были бы вопросы, где в жизни я бы как-то по-другому себя вел. Все очень созвучно и близко. Единственная разница между мной и Максом в том, что в жизни я бы, наверное, не тусовался с такими пацанами, с которыми тусуется он. Я бы избежал этого.

Как Вам работалось на площадке с таким великолепным кастом? Для нас открытием проекта стал исполнитель роли следователя Андрей Козлов, всем известный как знаток клуба «Что? Где? Когда?».

Мне работалось шикарно. Работа что с Аллой Михеевой, что с Андреем Козловым — это огромный опыт, это большие мастера. На самом деле, это мой второй любимый проект, потому что ну грандиозный каст, все артисты — грандиозные ребята. Я, посмотрев первые две серии, всем написал, что я восхищен, просто восхищен.

А что означает «второй любимый проект»? Какой первый?

Первый — это «Подольские курсанты», примерно год назад вышедшие. Обычно знаете, как — в театре у актеров есть одни спектакли, на которые они охотно зовут, а есть другие, на которые, ну, не надо приходить. Вот «Подольские курсанты» и «Обоюдное согласие» — это те проекты, о которых я честно, без зазрения совести всем говорю: «Посмотри, если хочешь, я тебе советую испытать, как это круто».

Есть ли у Вас режиссер, с которым хотелось бы поработать в будущем?

Я мечтаю поработать с Богомоловым Константином Юрьевичем. Вы смотрели сериал «Псих»? Это гениально, причем он там как актер — это просто мое очередное восхищение. Когда я учился в ГИТИСе, мы с другом по нему фанатели и смотрели все его интервью, смотрели его спектакли — это нестандартно, это шоу, это абсолютно другой подход, который я очень люблю.

Как-то Богомолов говорил, что максимально не любит, когда актеры «играют» на сцене.

Да, в одном интервью он сказал: «Как я выбираю людей для спектакля? Я захожу в столовую в театре и вижу — человек ест. Я смотрю на него, как он ест — и вот если нравится мне это, значит, человек подойдет». И это сносит башню! Это прикольно.

С режиссером определились — а из актеров с кем бы хотелось поработать, может, набраться опыта?

Бенедикт Камбербэтч! А из отечественных первый, кто приходит на ум — это Данила Козловский. Я не попал в его фильм «Тренер», но, возможно, это и хорошо — значит, нас ждет какая-то другая коммуникация, которой я буду очень рад, в плане работы и как с актером, и как с режиссером. Я был поражен «Духlessом», я тогда еще в школе учился, когда этот фильм вышел. Потом «Легенда № 17»! Я еще очень любил театр как зритель, и МДТ к нам приезжал, и в Питере я видел его спектакли — Козловский в кино, Козловский на сцене меня просто поразил.

А Вы в театре не планируете себя попробовать?

В театре я себя пробовал, я играл в антрепризах и играл в «Вернувшихся» — это иммерсивный спектакль. Сейчас так же заморозилась одна антреприза для «Нового Манежа» в постановке Дмитрия Бикбаева. На сцене себя пробовал и буду пробовать всегда, очень это люблю. Но в театре в классическом понимании, в труппе мне неинтересно, такой формат коммуникации мне не близок.

Почему?

Он пока не подразумевает под собой свободу. Мне очень нравятся партнёрские отношения — я могу дать тебе это, ты мне это, я свободен тогда-то, ты свободен тогда-то. Условия устраивают — давайте работать. А не когда есть начальник, который говорит — в эти дни ты будешь здесь, а все твои дела, дни рождения родственников, смерть собаки — меня не волнуют. Такое мне не очень комфортно.

Съемки «Обоюдного согласия» закончились еще в 2021 году — на фоне всего происходящего в стране ждать нам Вас в каких-то новых проектах? По-Вашему, сказалась ли нынешняя обстановка на кинопроизводстве?

У меня заморозился один проект, я не знаю, связано ли это с нынешней ситуацией, потому что никто не объяснял. Ну один заморозился — другой разморозится, не велика беда. Не уверен, что могу говорить о новых проектах, потому что все на стадии первых шагов. Но и сериал, и кино — все будет стопроцентно!

Фото: youtube.com, kinopoisk.ru